30 августа Исследовательский центр частного права при поддержке Школы права «Статут» провел научно-практическую конференцию «Вопросы частного права: обеспечение единообразия практики как гарантия правовой определённости».

Спикерами конференции выступили:

• Роман Сергеевич Бевзенко, к.ю.н., партнер компании «Пепеляев групп», профессор РШЧП при Исследовательском центре частного права им. С.С. Алексеева
• Андрей Владимирович Егоров, к.ю.н., первый заместитель председателя Совета Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева, профессор ИЦЧП, главный редактор журнала «Арбитражная практика для юристов», член Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства
• Мария Андреевна Ерохова, к.ю.н., адвокат, доцент кафедры гражданского и предпринимательского права НИУ ВШЭ
• Артём Георгиевич Карапетов, д.ю.н., директор юридического института «М-Логос», профессор Высшей школы экономики
• Денис Васильевич Новак, к.ю.н., профессор РШЧП при Исследовательском центре частного права им. С.С. Алексеева
• Ксения Александровна Усачёва, аспирант кафедры гражданского права МГУ им. М.В. Ломоносова, магистр юриспруденции РШЧП
• Андрей Михайлович Ширвиндт, к.ю.н., доцент кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, консультант Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева

Программа конференции была посвящена не узкой тематике, а широкому спектру вопросов, начиная от общих принципов права, через оспаривание сделок и вещные права, к обязательственному праву: убыткам, обеспечению обязательств, неосновательному обогащению.

Открывая конференцию, Андрей Владимирович Егоров начал свое выступление о соотношении добросовестности и справедливости в частном праве и развитии этих принципов в практике российских судов. Интерес к этому вопросу, по словам спикера, вызван тем, что принципы добросовестности и справедливости все чаще встречаются в судебных постановлениях. Статистика относительно судебных актов, принятых за последние три года, выявила 103 483 упоминания принципа справедливости, и 20 000 упоминаний принципа добросовестности. На справедливость ссылаются в пять раз чаще, поэтому важно понять, что же такое справедливость. Сильна этико-философская составляющая этого понятия, и судебной практике необходимы критерии, которыми она могла бы руководствоваться. Что касается принципа добросовестности, то судебной практикой выработаны некоторые маркеры, устанавливающие стандарт поведения, несоблюдение которого свидетельствует о недобросовестности. Со справедливостью ситуация обстоит хуже: наука пока не смогла выработать ее четких критериев, а это необходимо в целях обеспечения предсказуемости и единообразия в практике судов.

По словам спикера, можно сказать, что справедливость является средством, позволяющим скорректировать применение абстрактной нормы, рассчитанной на типичную ситуацию, в конкретном случае, когда такое применение приводит к нежелательному результату. В римском праве именно так преодолевались предписания строгого права. Разделяющие нас две тысячи лет не изменили роли справедливости в правовой системе.

Также А.В. Егоров рассказал о том, как сочетаются справедливость и добросовестность. Справедливость – более широкая конструкция, она необязательно работает в связке с добросовестностью. Справедливость в случаях, когда нельзя упрекнуть ни одну из сторон, позволяет достигать результата, который правоприменителю кажется более правильным в конкретной ситуации.

Спикер поделился наблюдением: многие из тех вопросов (например, о последствиях пропуска срока исковой давности), которые в Германии решаются через принцип добросовестности, в России решаются через принцип справедливости. Иными словами, наш правопорядок на сегодняшний день не провел грани между справедливостью и добросовестностью.

Выступающий также упомянул о случаях, в которых сложно определить, какой из принципов должен применяться – справедливости или добросовестности. К ним относятся нормы, посвященные распределению активов при реорганизации: в постановлении Пленума ВАС РФ от 18.11.2003 № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах» речь шла о несправедливом распределении активов и обязательств, а в пункте 5 статьи 60 Гражданского кодекса с 2014 года содержится указание на их недобросовестное распределение. Вероятно, в подобных случаях действительно должна идти речь о принципе добросовестности, поскольку поведение конкретных лиц через признание его не соответствующим этому принципу получает отрицательную оценку со стороны правопорядка. Говорить о том, что оно приводит и к нарушению справедливости, излишне.

Была затронута и тема справедливости применительно к существенному изменению обстоятельств. Например, при обсуждении проблемы валютных заемщиков Верховный суд РФ не счелл падение курса валюты основанием для изменения договоров, а в известном деле по иску ПАО «ВымпелКом» к ПАО «Тизприбор» арбитражный суд первой инстанции расценил отказ стороны от изменения договора в условиях резкого падения курса рубля как недобросовестный.

Спикер обратил внимание на проблему кабальных сделок и несправедливых встречных предоставлений в обязательствах. Как правило, суд не вправе вторгаться в ценовые условия сделки. Но в случае признания сделки кабальной это возможно. Тем не менее, суды не пользуются такой возможностью – случаи признания сделок кабальными крайне редки. В деле, при рассмотрении которого это всё же произошло, Верховный суд РФ отменил судебные акты нижестоящих судов, и сделка между застройщиком и теплосетевой компанией не была оценена как кабальная.

В завершении своего выступления А.В.Егоров заметил, что науку гражданского права ждет много интересного, она должна обратить самое пристальное внимание на принцип справедливости, потому что с его помощью «можно сделать много чего хорошего, но и наломать очень много чего остального».

Мария Андреевна Ерохова в своем выступлении акцентировала внимание на проблемах единообразия судебной практики именно в сфере защиты права собственности, но также коснулась вопроса единообразия и общеобязательности судебных актов высшей инстанции в целом.

Как пояснила М.А. Ерохова, единообразие практики может быть вертикальным и горизонтальным. Первое означает соответствие практики нижестоящих судов позициям вышей судебной инстанции и обеспечивает равенство участников процесса, прогнозируемость судебных решений, второе – это согласованность позиций коллегий внутри высшей судебной инстанции, а также между несколькими высшими судебными инстанциями.

Также имеет значение система пересмотра судебных актов высшей судебной инстанцией. Эта система может представлять собой пересмотр по существу всех дел, в которых допущены ошибки, либо только формирование общих правовых позиций для нижестоящих судов в целях обеспечения единообразия правоприменения и развития правопорядка без исправления ошибок по конкретным делам. Выбор той или иной системы предопределяет общеобязательность высказанной высшим судом позиции. В России же опробованы обе модели.

Вместе с тем спикер обратила внимание на интересное явление в практике нижестоящих судов – в качестве нового обстоятельства стали рассматриваться правовые позиции, высказанные в определениях коллегий Верховного суда РФ при пересмотре дел в кассационном порядке.

Переходя к проблеме единообразия судебной практики в сфере защиты права собственности, М.А. Ерохова рассказала о влиянии на нее высказываний Президиума ВАС РФ и Верховного суда РФ. Наибольшее следование позиции ВАС РФ наблюдалось в отношении тех постановлений, в которых делалась оговорка об общеобязательности и возможности пересмотра на этом основании иных дел.
Также М.А. Ерохова остановилась на вопросе о том, кто считается добросовестным приобретателем имущества. В практике ВАС РФ под таковым понимался осмотрительный участник оборота, который при совершении сделки обращался к ЕГРП, если при этом цена сделки и ее скорость в среднем соответствовали рыночным ценам и скорости оборота, отсутствовала аффилированность приобретателя с лицом, знающим, что продано чужое, и приобретателю было передано владение имуществом. Позднее Верховный суд повысил стандарт добросовестности при приобретении имущества, указав, что о добросовестности приобретателя может свидетельствовать его ознакомление со всеми правоустанавливающими документами.

Подводя итог, М.А. Ерохова констатировала, что сегодня в российском праве нет эффективного механизма обеспечения единообразия судебной практики. Это вызвано не только необязательностью следования правовым позициям высшей судебной инстанции, но и отсутствием в обществе согласия по фундаментальным правовым вопросам, а также легкостью, с которой готовы менять свою точку зрения на ту или иную проблему ученые и судебные представители.

Доклад Ксении Александровны Усачевой о внеконкурсном оспаривании действий, совершенных во вред кредиторам должника, модератор конференции – А.В. Егоров – назвал крайне интересным. Верховный суд также уделяет внимание этой теме: за последние два года вынесено минимум восемь посвященных ей определений Коллегии по гражданским делам.

Внеконкурсное оспаривание является альтернативой конкурсному оспариванию в рамках долгого и дорогостоящего банкротного процесса. Однако в России на сегодняшний день отсутствует законодательная регламентация внеконкурсного оспаривания, и это означает, что основная нагрузка по разъяснению связанных с ним вопросов ложится на судебную практику. К.А.Усачева проанализировала складывающуюся российскую практику на предмет ее соответствия европейской (в первую очередь, континентальной) правовой традиции. В своем выступлении она остановилась на вопросах о том, можно ли проводить параллель между конкурсным и внеконкурсным оспариванием, о предпосылках и составах внеконкурсного оспаривания.

В делах, рассматривавшихся Верховным судом, первоначально оспаривалась безвозмездная передача должником своего имущества третьему лицу, что является очевидным действием во вред кредиторам. Затем случаи внеконкурсного оспаривания стали усложняться, судам приходилось устанавливать намерение причинить вред кредиторам или знание об этом намерении, но это не всегда лежит на поверхности.

В отличие от континентальной Европы (Германии, Австрии, Франции), где целью внеконкурсного оспаривания является обеспечение доступа кредитора к выведенному должником активу, в России следствием этой процедуры становится признание сделки недействительной и полное уничтожение ее правовых последствий. В качестве другого принципиального момента нужно отметить косвенный характер требования об оспаривании сделки должника в России. Складывается парадоксальная ситуация, когда сам должник также выступает ответчиком по иску, но его имущественная масса получает экономическую выгоду, которая впоследствии распределяется между всеми кредиторами.

В докладе был затронут также вопрос о том, в каком порядке должно предъявляться требование о внеконкурсном оспаривании – в рамках дела о банкротстве (если оно уже возбуждено, но конкурсное производство еще не открыто) или в рамках самостоятельного иска. Российское право еще со времен разъяснений ВАС РФ ориентирует на максимальную концентрацию всех требований кредиторов в деле о банкротстве.

Таким образом, путь развития российской судебной практики в вопросах внеконкурсного оспаривания не всегда находится в русле общеевропейской правовой традиции, но каждая из систем обладает как достоинствами, так и недостатками.

Доклад Артема Георгиевича Карапетова был посвящен теме убытков. Он отметил, что договорные убытки – тема вечная и, можно сказать, классическая. В российском праве за последние несколько лет появилось разграничение убытков на те, которые защищают позитивный интерес, и те, которые защищают негативный интерес.
Спикер также обратил внимание на другое направление теоретической дискуссии – взыскание дохода нарушителя в связи с нарушением, допущенным этим лицом. Дело в том, что статья 15 ГК РФ допускает взыскание в качестве минимума убытков тех доходов, которые получил нарушитель от нарушения договора.

Переходя к главному вопросу выступления, А.Г. Карапетов отметил, что основной проблемой взыскания убытков является доказывание их размеров и причинно-следственной связи. Спикер подчеркнул, что взыскание убытков – это краеугольный камень частного права, такой же, как свобода договора и частная собственность. Договорное право искажается постоянным нарушением договора, повышенным требованием к обеспечению и всевозможными иными неприятными последствиями. Необходимо настроить систему так, чтобы убытки взыскивались. Спикер также обратил внимание, что в России пока нет разработанной концепции доказывания причинно-следственной связи. Однако стоит отметить, что Пленум ВС РФ № 7 распространил критерий разумной степени доказывания и на причинно-следственную связь.

А.Г. Карапетов даже высказал идею о том, что если далее ситуация со взысканием убытков будет улучшаться, то стоит подумать об ограничителе, чтобы определять, какие убытки слишком отдалены, а какие нет.

В завершении своего выступления А.Г. Карапетов отметил, что анализ практики Верховного суда позволяет сказать, что взыскание убытков становится все более распространенным явлением. Спикер призвал юристов почаще обращаться в суды с исками об убытках, чтобы развивать данное направление. Возможно, совместными усилиями практикующих юристов удастся найти необходимый баланс.

Темой доклада Романа Сергеевича Бевзенко стала практика коллегий по гражданским делам и экономическим спорам ВС РФ по залогу и поручительству.

В блоке вопросов о залоге рассматривались дела, связанные с условиями договора залога и признанием его незаключенным, о защите добросовестного залогодержателя, добросовестного приобретения старшинства, защитой добросовестного приобретателя предмета залога, изменением предмета залога, применением принципа эластичности, единством судьбы заложенного здания и прав на земельный участок под ним, прекращением залога, залогом денег на счете, судебным залогом. Теме поручительства было посвящено изучение дел, связанных с изменением основного долга, валютными рисками поручителя.

Р.С. Бевзенко поднял вопрос о том, что такое здание, которое построено не собственником, а арендатором на земельном участке, но право собственности на которое не зарегистрировано. В связи с этим обсуждалось интересное дело № 306-ЭС17-3016(2) – АО «Райффайзенбанк» против ООО «Автогарант». Суть спора заключалась в следующем: заложено право аренды земельного участка, на котором арендатор построил гостиницу, ввел в эксплуатацию, но право на нее не зарегистрировал, после чего впал в банкротство. В рамках дела о банкротстве банк-залогодержатель просил суд установить его в качестве кредитора-залогодержателя в отношении этой гостиницы, которая существует физически, но не юридически (в реестре ее нет). Суды по-разному подошли к разрешению спора. Верховный суд взял это дело на пересмотр. Основной вопрос, в частности, связан с определением недвижимой вещи, которое Верховный суд дал в пункте 38 постановления Пленума от 23.06.2015.

Денис Васильевич Новак выступил с темой обязательств из неосновательного обогащения. Спикер отметил, что в последние годы в судебной практике были сделаны несколько важных шагов в развитии подходов к неосновательному обогащению. Однако не все они вызвали однозначно положительную реакцию. Д.В. Новак отметил, что при изучении темы неосновательного обогащения создается впечатление, что принцип недопустимости неосновательного обогащения был ни чем иным как по-другому выраженным принципом справедливости.

Спикер подчеркнул, что иск о неосновательном обогащении помимо позитивной роли таит в себе и опасность. Она заложена в том, что с его помощью возможны попытки обхода закона, если не выстроить ограничители. По мнению Д.В. Новака, при рассмотрении дел необходимо обращать внимание на статью 1103 ГК РФ, которая в соответствующих случаях должна не позволять предъявлять иски из неосновательного обогащения тем, чтобы поддерживать требования из специальных исков. Складывается нежелательная ситуация, когда не учитываются, какие в деле есть еще правила, регулирующие эти отношения. И получается, что порой игнорируются установленные законодателем специальные виды отношений, когда законодатель говорит, что ситуация должна решаться определенным образом.

Это может привести к тому самому обходу закона, когда с помощью иной квалификации получается результат, которого законодатель как раз стремился избежать. В упомянутых спикером делах это не привело к несправедливому решению. Наверное, с точки зрения экономического баланса это было правильно. Но далее необходимо обращать внимание, не нарушаются ли специальные правила, регулирующие соответствующие отношения.

В завершении своего выступления Д.В. Новак также отметил, что важным шагом, который был сделан в практике за прошедшие три года, и который можно только приветствовать, стало развитие применения правил статьи 1107 ГК РФ.

Выступление Андрея Михайловича Ширвиндта было посвящено теме контроля за содержанием договора, а точнее контролю за предметом договора. Спикер отметил, что обычно то, что написано в статье 428 ГК РФ, то есть контроль за справедливостью договорных условий, касается не предмета договора, а всего остального – ответственности, применимого права, претензионного порядка, основания отказа от договора и прочего. Справедливость договора по предмету обычно не проверяется, потому что по нему стороны обычно договариваются, независимо от того, слабые они или нет. Но это не всегда так, что хорошо заметно в потребительском кредитовании и других договорах между банками и потребителями. Возникает вопрос: можно ли, контролируя стандартные договорные условия, договоры присоединения, общие условия сделок, вторгаться в содержание договоров?

В ходе реформы ГК РФ состоялась дискуссия о laesio enormis, однако закон остался на позиции, что содержание договора контролировать по общему правилу нельзя.

Также А.М. Ширвиндт отметил, что, во-первых, в России закреплено еще в 1992 году, что необходимо дать потребителю всю информацию, в том числе о цене. Она должна обеспечить ему возможность правильного выбора соответствующей услуги, работы, товара. Во-вторых, российское законодательство запрещает определенные условия в договорах с потребителем. Основная сфера, где развивается нормотворчество по контролю за ценами, –это потребительское кредитование. И помимо этой общей информационной модели, у нас появился другой подход – в законе о потребительском кредите. К информированию потребителя и к контролю за ценами подошли гораздо тщательнее. Законодатель просит банк предупреждать потребителя о серьезности некоторых шагов.
Далее А.М. Ширвиндт пояснил, как эти отдельные законодательные решения отзываются в судебной практике.

Во-первых, абсолютное большинство споров касается потребительского кредита.
Во-вторых, суды стоят на абсолютно либеральных позициях. Суды считают, что если потребитель подписал условия, значит они ему понятны.
В-третьих, как только намечается такая практика, где Роспотребнадзор считает что-то нарушением, сразу же подобные нарушения заканчиваются. Видимо, потому, что банки моментально подстраиваются.
В-четвертых, суды обычно не выходят за рамки того, что говорит законодатель. Нет значимой практики судов, которая подталкивала бы решение законодателя или его развивала.
К сожалению, в обеспечении потребителю возможности выбора никакой творческой позиции суды не развили.

В конце каждого блока выступлений спикеры ответили на практические вопросы участников конференции.

Поделиться ссылкой: